Ошибки, которые всё объясняют: ученые обсудили будущее психолингвистики

© Высшая школа экономики

Мировая лингвистика сегодня переживает «многоязычную революцию»: эпоха англоязычного доминирования в когнитивных науках подходит к концу, все чаще исследователи изучают многообразие языков мира. Более того, мультилингвизм из экзотики становится нормой, что кардинально меняет представления о когнитивных возможностях человека. В Вышке обсудили будущее развитие экспериментальной лингвистики.

Открывая конференцию, директор Центра языка и мозга НИУ ВШЭ Ольга Драгой отметила, что мероприятие стало результатом многолетнего сотрудничества исследователей, объединенных интересом к малоизученным языкам и экспериментальным методам их изучения. «Наш центр занимается экспериментальными исследованиями языка и мозга, и мы хорошо понимаем, насколько даже русский язык остается недостаточно описанным. Что уж говорить о языках, у которых нет богатых ресурсов. Поэтому нам особенно важно обменяться опытом и координировать усилия», — подчеркнула она.

Конференция собрала представителей Института языкознания РАН, Адыгейского государственного университета, Института эволюционной физиологии и биохимии им. И.М. Сеченова РАН, Института языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова (Татарстан), МГУ им. М.В. Ломоносова, Центра изучения, сохранения и развития родных языков Академии наук Республики Саха (Якутия), Института языка им. Р. Ачаряна (Армения), Института языкознания им. А. Байтурсынулы (Казахстан), Кокшетауского университета им. Ш. Уалиханова (Казахстан), Ферганского государственного университета (Узбекистан) и Городского университета Нью-Йорка (США).

Программа включила доклады об экспериментальных методах лингвистических исследований, обсуждения региональных практик и серию круглых столов. В первый день ученые сосредоточились на систематизации российских исследований, во второй — на сотрудничестве между центром и региональными лабораториями в РФ, а третий день был посвящен международным коллаборациям и завершился дискуссией о создании консорциума университетов и лабораторий, изучающих малоизученные языки.

«Мы хотим объединить усилия университетов и исследовательских центров, чтобы совместно разрабатывать единую программу по изучению редких языков — не только с точки зрения лингвистики, но и с позиции нейронауки и когнитивных исследований», — отметила директор Ольга Драгой.

От «предложений-заблуждений» до цифровых тестов

Первой с докладом об истории становления экспериментальной лингвистики — дисциплины на стыке психологии, нейронауки и лингвистики — выступила профессор Городского университета Нью-Йорка Ирина Секерина.

Начало истории современной психолингвистики она отнесла к 1959 году, когда профессор Массачусетского технологического института Ноам Хомский подверг критике бихевиористский подход к языку и предложил концепцию универсальной грамматики. «Это была настоящая революция, — отметила профессор. — Язык впервые стали рассматривать не как поведенческий навык, а как отражение внутренней ментальной структуры человека».

Первые эксперименты позволили ученым увидеть, как мозг человека обрабатывает речь, строит синтаксические структуры и реагирует на неоднозначные предложения.

Ирина Секерина

© Высшая школа экономики

Одним из ключевых открытий второй половины XX века стало изучение так называемых garden-path sentences — «предложений-заблуждений», где слушатель или читатель сначала приписывает многозначному предложению неправильную синтаксическую структуру, т.е. ошибается. «Когда мы слышим фразу, мозг автоматически связывает первое слово с ближайшим глаголом, а затем вынужден переосмыслять эту структуру, если контекст указывает на другое значение.  Эти ошибки восприятия — золотая жила для исследователей, ведь они показывают, как именно человек понимает язык», — пояснила Ирина Секерина.

Такие примеры помогли сформировать модели понимания речи, которые описывали, как слушатель ошибается и как потом корректирует интерпретацию. В 1980–1990-х годах активно обсуждались две конкурирующие модели — теория «предложений-заблуждений» (garden-path model) и модель ограничений, которая учитывала влияние контекста и частотности слов.

В 1990-е годы в России практически не проводились экспериментальные исследования русского языка. Именно Ирина Секерина совместно с коллегами создала первую серию экспериментов по русским «предложениям-заблуждениям» и опубликовала материалы в сборнике «Вопросы языкознания».

В 1990-х годах метод записи движений глаз при чтении перевернул подход к эксперименту. Теперь ученые могли видеть, на какой части фразы спотыкается взгляд, когда испытуемый пытается осмыслить многозначное предложение. Позже появились и электрофизиологические методы — регистрация вызванных потенциалов мозга, позволяющая фиксировать реакцию на синтаксические ошибки за доли секунды.

«Эта революция в методах изменила все, — подчеркнула исследователь. — Мы получили возможность видеть, как язык работает в реальном времени, а не только по конечным ответам человека».

С начала XXI века психолингвистика пережила парадигмальный сдвиг от традиционных моделей к статистическим и компьютерным. Сегодня ученые изучают предсказуемость — способность человека угадывать, какое слово прозвучит дальше, — и индивидуальные различия в этом навыке.

Одновременно психолингвистика стала по-настоящему международной. Если в 1990-х почти все исследования проводились на носителях английского языка, то сегодня все чаще изучаются испанский, китайский, казахский и славянские языки. В Восточной Европе формируются новые лаборатории, объединенные в сетевые консорциумы — от Варшавы до Москвы.

Современный вызов для всей экспериментальной науки — кризис воспроизводимости. «Мы должны быть уверены, что наши данные надежны. Для этого создаются международные инициативы вроде ManyBabies и ManyLabs, где десятки лабораторий повторяют эксперименты друг друга на разных языках и выборках», — рассказала профессор.

Однако в сфере психолингвистики это удается довольно редко. В 2015 году международный консорциум из 270 исследователей попытался повторить сто ключевых психологических экспериментов, но лишь 39% из них подтвердились.

Чтобы повысить прозрачность, ученые переходят к предварительной регистрации исследований, выкладывают материалы в открытые репозитории и публикуют результаты независимо от того, подтвердились гипотезы или нет. «Это делает науку честнее и сильнее», — подчеркнула ученая.

Сегодня психолингвистика, как и другие науки, попала в цифровое пространство. Онлайн-платформы позволяют проводить эксперименты дистанционно — с помощью веб-трекеров взгляда и браузерных интерфейсов, заменяющих дорогостоящее оборудование. «Мы живем в эпоху, когда лаборатория помещается в ноутбук, — сказала Ирина Секерина. — Главное теперь — обучить новое поколение исследователей, владеющих малоизученными языками, статистикой и кодом. Без них дальнейшее развитие экспериментальной лингвистики невозможно».

В завершение профессор отметила, что психолингвистика давно перестала быть делом узкого круга специалистов. Это поле, где активно взаимодействуют когнитивная психология, ИИ, нейронаука и язык. «Наши ошибки в понимании — не промахи, а окно в устройство человеческого разума. И чем глубже мы туда заглядываем, тем яснее становится: язык — не просто средство общения, а инструмент познания мира», — заключила докладчица.

Билингвизм как суперсила

Выступление директора Центра языка и мозга Ольги Драгой было посвящено языковому разнообразию и революции в лингвистике. Она рассказала, что на сегодня почти все данные основаны на англоязычных исследованиях. Полвека английский был универсальным языком науки — не только рабочим инструментом, но и главным объектом изучения.

«Английский язык до сих пор остается доминирующим в психолингвистике и когнитивных исследованиях, — рассказала Ольга Драгой. — Это не хорошо и не плохо — просто исторический факт. Но когда выводы о языке вообще делаются на материале одного языка, они начинают искажать картину человеческого мышления».

Такое смещение исследовательского фокуса получило даже собственное название — эффект WEIRD (от английского Western, Educated, Industrialized, Rich, Democratic). Именно представители таких обществ — западных, образованных, индустриальных, богатых и демократических — становились типичными участниками психологических и лингвистических экспериментов XX века.

© Высшая школа экономики

На карте языков мира, которую показала Ольга Драгой, обозначено более 7000 языков. Однако большая часть из них так и не стала объектом экспериментальных исследований: в психолингвистических экспериментах изучались только 57, то есть менее 1%. «Все наше знание о языке базируется на данных крайне узкого круга — в основном европейских языков», — подчеркнула она.

По словам ученого, такая ограниченность приводит к ложным обобщениям. Например, в английском вопросительное предложение строится с перестановкой слов, а в большинстве языков мира вопрос выражается с помощью частицы или интонации — без изменений структуры. То, что казалось естественным в английском, встречается всего у 2–3% языков. А значит, универсальности, на которых строится лингвистика, могут быть иллюзией.

Сегодня, считает исследовательница, лингвистика переживает тихую, но интенсивную революцию. На смену англоязычной централизации приходит принцип языкового разнообразия. Центр языка и мозга НИУ ВШЭ — один из пионеров такого подхода. Его исследователи работают не только в Москве, но и в экспедициях по регионам России: изучают ненецкий, башкирский, якутский, корякский, татарский и другие языки.

Ольга Драгой

© Высшая школа экономики

«Для нас важно не просто зафиксировать грамматику или лексику, а понять, как язык живет в голове человека. Как дети в двуязычной среде усваивают русский и родной язык, как билингвизм влияет на развитие когнитивных функций. Это дает ключ к пониманию того, как мозг вообще обрабатывает язык», — рассказала Ольга Драгой.

Ещё недавно билингвизм рассматривался как исключение, требующее «коррекции» в педагогике. Сегодня пришло понимание того, что большинство людей на планете владеют более чем одним языком, и это становится когнитивным преимуществом. У билингвов по-другому организованы когнитивные процессы: у них лучше развиты внимание, контроль, способность переключаться между задачами. Билингвизм из аномалии превратился в новую норму.

Исследователи ВШЭ наблюдают это на примере детей, живущих в двуязычной среде в самых разных регионах России — от Адыгеи до Ненецкого округа. Несмотря на то что в школу они приходят с разной степенью владения русским языком, к семи-восьми годам дети свободно осваивают обе языковые системы, формируя собственную когнитивную стратегию.

Исследования центра охватывают не только детей, но и взрослых, в том числе пациентов, проходящих нейрохирургические операции. Разработанные в ВШЭ цифровые тесты позволяют картировать языковые зоны мозга, чтобы сохранить их во время хирургического вмешательства.

«Пациенты все чаще просят проводить тестирование не только на русском, но и на родном языке — казахском, татарском, башкирском. Это не просто уважение к культуре, это гарантия того, что после операции человек сохранит способность говорить на всех языках, которые составляют его личность», — рассказала ученая.

Одно из направлений работы центра — создание цифровых инструментов для оценки речи и когнитивных функций. Команда разработала тесты «КОРАБЛИК» (для диагностики детской речи) и «ЛексиМетр» (для оценки навыков чтения). Сейчас они адаптируются для разных языков России и ближнего зарубежья.

«Мы мечтаем, чтобы подобные тесты существовали на каждом языке, на котором говорят в России. И чтобы лингвистика перестала быть монолингвальной. Ведь только многоязычная наука может описать человека по-настоящему», — отметила Ольга Драгой.

Подводя итог, директор Центра языка и мозга подчеркнула, что главная задача исследователей — расширить границы научного знания и вернуть в фокус разнообразие человеческого языка. «Мы живем в эпоху, когда наука наконец перестает быть заложницей одного языка. Настоящая лингвистика начинается там, где кончается английский», — заключила она.