• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта
Контакты

Адрес: 105066, г. Москва,
Старая Басманная ул., д. 21/4

 

🧭 Как до нас добраться

 

Телефон: +7 (495) 772-95-90 доб. 22734

E-mail: ling@hse.ru

Руководство
Заместитель руководителя Ахапкина Яна Эмильевна

Редакторы сайта — Наталья Борисовна Пименова, Татьяна Брисовна Казакова, Максим Олегович Бажуков, Юлия Геннадьевна Бадрызлова

Глава в книге
Languages examined or referred to in the present book

Creissels D., Zúñiga F., Moroz G.

In bk.: Applicative Constructions in the World's Languages. Berlin: De Gruyter Mouton, 2024. P. 61-73.

Препринт
Grammar in Language Models: BERT Study

Chistyakova K., Kazakova Tatiana.

Linguistics. WP BRP. НИУ ВШЭ, 2023. No. 115.

В гостях у ФГН: группа «Кремация Бонифация»

В декабре 2020, когда коридоры Басманной рекордно опустели, корреспонденты ФГН встретились с рок-группой «Кремация Бонифация». О пути в музыке, об университете и жизни после него рассказали Дмитрий Трушкин (ОП «Философия») и Марк Мальцев (ОП «Фундаментальная и компьютерная лингвистика»). Вспомнили они и о своих любимых преподавателях... 

В гостях у ФГН: группа «Кремация Бонифация»

Начало

- Каким был ваш путь от школьной группы во Владимире до концертов в Москве?

Дмитрий Трушкин:

Трое школьников гимназии № 23 в городе Владимире собрались играть не по годам душераздирающую музыку. Поскольку гимназия была достаточно сильная и с высокими результатами ЕГЭ, многие оттуда направлялись либо в Москву, либо в Питер. Мы с моим одноклассником поступили в 2011 году: я – в Вышку, а Юра Тростин, наш первый гитарист – в МГИМО. На следующий год в Москве к нам присоединился барабанщик Андрей Папуша – он поступил на Стоматологический факультет одного из медицинских вузов. “Кремация Бонифация” – это группа, в которой всегда играли далеко не глупые ребята. Потому что недостаточно просто вместе здорово играть на инструментах, хочется ведь еще общаться, причем приятно и плодотворно.

- Марк, ваше знакомство с Дмитрием произошло в Вышке?

Марк Мальцев:

Я узнал о Трушкине несколько раньше, чем он узнал о моем существовании. Была очень забавная история. Когда я учился на первом курсе, мы жили в Дубках в шестой секции: я жил в квартире 83, он, по-моему, в 63. И как-то раз я сижу у себя и читаю книгу, и тут заваливается в квартиру Дима, идет на кухню, потом с кухни слышится ругательство, он разворачивается и уходит. Потом я узнал, что это тот самый парень, который под гитару сделал видео «Электричка Беговая – Одинцово» на мотив “Smells like teen spirit”. Так я узнал, что рядом живет некий человек, который занимается музыкой. Потом минуло какое-то количество лет, и совершенно случайно моя хорошая подруга, а ныне любимая жена, переслала мне в контакте объявление, что группа “Кремация Бонифация” ищет гитариста. Собрался с силами и написал. Я тогда очень сильно страдал по поводу того, что никому не нужен и вообще изрядно скромничал. Я написал: «Гитариста ищете»? Дима ответил: «Да». Самое сложное было не написать: «Ну и ищите дальше – Бог в помощь», но я написал, что я гитарист, умею играть, и через пару репетиций оказался на борту.

Дмитрий Трушкин:

С первой репетиции Марк нас покорил, так у нас сформировалось ядро вышкинцев – нынешних и бывших.

Марк Мальцев:

Еще наш клавишник Артём Васильчиков окончил магистратуру в НИУ ВШЭ, но, к сожалению, сейчас он с нами не играет, а занимается непосредственно своей деятельностью.

Никита Лаврентий, Варвара Кольская

Университет

- Накладывал ли образ жизни музыкантов отпечаток на учебу? Приходилось ли что-то из-за этого форсировать?

Дмитрий Трушкин:

Конкретно в моей ситуации это наложило серьезный отпечаток, потому что, когда я поступал на “Философию”, у меня на первом плане было только творчество и только “Кремация Бонифация”. А учеба в Вышке – это не чаепитие на веранде, тут необходимо было серьезно выкладываться. В итоге я не доучился и перевелся на более близкую мне творческую специальность в Литературном институте.

- Что в твоей жизни появилось раньше - стихи или музыка?

Дмитрий Трушкин:

Музыка, конечно. Но на первом курсе какая-то прокрастинация заставила меня по ночам выходить в тех же Дубках на лестницу, сидеть там с нетбуком и писать свои первые стихи. Соответственно, стихи писать я начал именно в общежитии ВШЭ. Вирши были сомнительные, но с чего-то нужно было начинать. В итоге всё пришло к тому, что в прошлом году вышла моя дебютная полноценная книга стихов. Довольно неплохая, на мой взгляд.

- Что больше всего запомнилось в университете?

Марк Мальцев:

Преподаватели. Я как-то шел на экзамен, по-моему, по немецкому языку, и в коридоре столкнулся с В.В. Файером. И вот зачем-то мне нужна была ручка. Я его спросил: «Владимир Владимирович, у Вас ручка есть с собой?» Он ответил: «Да, держите». Я взял, написал, вручаю обратно, а он отвечает: «Не-не-не, заберите себе, пусть удачу принесет». Так вот я тогда и экзамен сдал, и ручка эта до сих пор дома лежит на память.

Дмитрий Трушкин:

С Владимиром Владимировичем Файером у меня тоже связаны теплые воспоминания, очень обаятельный и интеллигентный человек. Еще часто вспоминаю Александра Владимировича Марея. Как-то на экзамене по всеобщей истории я люто поплыл. Мне достались невообразимые билеты, но нужно было обязательно сдавать. И я пошел ва-банк – начал писать ему поэму в стихах. Я описал в ней все происходящее, попытался вставить хотя бы пару фраз, пару предложений по теме билетов, сколько смог. По сути, этого не хватало даже для какой-нибудь хилой троечки. Однако Марей оценил мой творческий порыв. Удивился, посмотрел так на меня, оставил себе этот листочек, и договорился со мной на честном слове, что я напишу ему работу к определенному сроку, а он мне задним числом поставит что-то вроде «6» (четыре). Вот так находить индивидуальный подход к студентам – это замечательная профессиональная черта.

Марк Мальцев:

Даже боюсь начать перечислять преподавателей, о которых у меня остались очень теплые воспоминания – я боюсь, что я кого-то забуду и кого-то этим обижу. Потому что более-менее все люди, которые мне встречались во время учебы на ФиКЛе (прим. образовательная программа «Фундаментальная и компьютерная лингвистика») – это волшебные преподаватели и совершенно чудесные люди: Михаил Александрович Даниэль, Юрий Александрович Ландер, Валентина Юрьевна Апресян, Татьяна Исидоровна Резникова, Анастасия Александровна Бонч-Осмоловская, Тимофей Александрович Архангельский, Илья Валерьевич Щуров, Борис Валерьевич Орехов, разумеется, под началом которого я писал две курсовых работы и одну дипломную.

Никита Лаврентий

Музыка

- Если говорить о творчестве, то есть ли у вас такое, что кто-то отвечает исключительно за стихотворчество, а кто-то пишет музыку? Или какие-то вещи вы делаете совместно?

Марк Мальцев:

За стихотворчество у нас отвечает единственный человек – это Дмитрий. Все остальные, кто когда-то играл или играет в группе до сих пор, занимаются созданием музыки. По поводу написания песен, прямо вот мелодии, то мне какие-то идеи приходили, Андрей Папуша писал совершенно чудесную музыку.

- А какую музыку вы сами любите?

Дмитрий Трушкин:

Рэп!

Марк Мальцев:

Я очень люблю классический рок. Кстати говоря, мы делали здоровенную серию постов года четыре назад, где каждый из нас выписывал свои какие-то музыкальные хайлайты – исполнителей, которые перевернули нас как музыкантов, которые нас сделали такими, какие мы есть сейчас. У меня список не сильно изменился с тех пор: добавились, пожалуй, только Supertramp, Atomic Rooster, Чик Кориа и Tower of Power. Интересно, что в “Кремации Бонифация” всегда играл такой набор людей, у которых взгляды на музыку и музыкальные вкусы не диаметрально, но всегда были разные. Это были люди со склонностью к панку, инди, и классическому джазу. Это все как-то здорово перемешивалось, каждый привносил что-то свое, свое видение того, как оно должно звучать и как это должно выглядеть, и получалось круто. И до сих пор, я надеюсь, получается.


- пост Дмитрия

- пост Марка

Дмитрий Трушкин:

Есть видео, где я в восемь лет на владимирском телевидении принимаю участие в телешоу для молодых исполнителей. И там меня спрашивают: “какие у тебя любимые исполнители?”.  Я тут же начинаю перечислять: Каста, Дискотека Авария, Глюкоза, Мумий Тролль, Red Hot Chili Peppers, Avril Lavigne, Eminem, Rammstein…

То есть у меня уже в восемь лет был такой музыкальный вкус, о котором затруднительно говорить в общих чертах. Сейчас всё ещё больше усугубилось в этом плане.

Я могу сформулировать, что из музыки мне не нравится. Мне не нравится, например, фолк-музыка, по вайбу своему; русские металлисты мне не нравятся – кроме “Коррозии металла”. Ко всему остальному я абсолютно открыт, и воспринимаю всех от Оззи Осборна до певицы Максим.

Марк Мальцев:

Совершенно неожиданно наши с Трушкиным музыкальные вкусы пересеклись на сборнике российской поп-музыки под названием “Союз 21”.

Дмитрий Трушкин:

Есть еще нюанс, что мы всегда по-разному подходили к созданию разных своих релизов. Взять, например, последний электрический альбом «Песни о подозрительных людях, предметах и забытых вещах». На тот момент у нас была своя репетиционная база, мы в любой момент дня и ночи могли прийти и делать что хотим. Музыка рождалась в таком живом общении, в тесном контакте. Сейчас, к сожалению или к счастью, базу мы продали, и диалог с Марком у нас происходит чаще через обмен демо-записями. Мы обсуждаем, что можем сделать с тем или иным материалом, как-то меняем демки друг друга. Стремимся сочинить и записать в наступающем году новый альбом, очень надеюсь, что у нас все получится. Сейчас у нас с Марком онлайн-процесс, можно сказать, самоизолированный, сформировался.

Марк Мальцев:

Но это интересно – писать песни, скидывая друг другу наработки и что-то в них исправляя. Конечно, в момент, когда мы писали «Песни о подозрительных людях», то этот постоянный джем, постоянный диалог друг с другом личный, замена инструментов: кто-то поиграл на гитаре, потом взял бас и что-то наиграл, поиграл на басу и на гитаре что-то наиграл – это, на мой взгляд, пока самый комфортный вид работы, который у нас был, и, по-моему, это лучший релиз, по крайней мере из тех, что выпускались со мной в составе.

Дмитрий Трушкин:

Согласен.

Никита Лаврентий

Творчество

- Этот год оказался нетипичным. Помимо того, что приходилось репетировать, заниматься творчеством на удаленке, повлиял ли он на вас как-нибудь еще?

Дмитрий и Марк одновременно:

Еще бы!

Марк Мальцев:

Во-первых, это было очень неудобно. Мы все-таки привыкли собираться и смотреть друг другу в глаза. Во-вторых, мы каким-то образом решили, что если уж мы сидим на удаленке, то необходимо сделать альбом, не простой, а акустический (прим. Unplugged). Эта идея возникла года полтора назад, летом 2019, когда я купил себе неплохую акустическую гитару и появилось желание ее куда-то инкорпорировать.

Дмитрий Трушкин:

И появилась возможность записываться непосредственно у Марка дома, не тряся кошельком на студии. Делали абсолютно всё сами.

- Расскажите, как происходил процесс записи?

Марк Мальцев:

Сначала инструменты записывали, а потом вокал. У нас есть одна песня, название которой не приведешь в печатной прессе – мы ее делали с хором друзей. Просто написали пост ВК и сказали, что, если кто-то хочет, пожалуйста, напишите нам, мы вышлем вам минус, а вам нужно будет просто напеть эту строчку на диктофон. Сводить-то это все, конечно, было мучительно сложно, но в итоге получилось интересно.

Дмитрий Трушкин:

В акустический альбом вошли и уже известные нашей аудитории песни в новых аранжировках, и какие-то мои черновики, которые «залежались» и не клеились с электрической Кремацией по формату или настроению. Марк здесь делал все аранжировки, и инструменты все записывал, и все сводил. Это была грандиозная DIY-работа. Нам это нужно было сделать хотя бы для себя, по крайней мере, попробовать, как мы можем записываться не на студии за миллион рублей, а дома. Во-вторых, чтобы просто отпустить из сердца в свободное плавание материал, который не подходил к нашему электрическому формату.

Марк Мальцев:

К слову, когда мне было 14, то я открыл для себя группу “Зимовье зверей”. Какое-то время в конце 90-х - начале нулевых они играли вдвоем: Арбенин и Петерсон. Арбенин отвечал за стихи, Петерсон - за музыку. Он, будучи гитаристом, и бас писал, и гитару, и дополнительные какие-то клавиши. И у меня всегда была такая мечта, даже не мечта, а цель - что когда-нибудь с кем-нибудь я сделаю что-то подобное. Здорово, что это внутри “Кремации” это получилось сделать. Это такой звук, когда бас-гитара выполняет и гармоническую, и ритмическую функцию, плюс есть какая-то побочная перкуссия, чтобы было за что зацепиться, и, собственно, гитарные и фортепианные экзерсисы. Справедливости ради, получилось действительно неплохо.

Дмитрий Трушкин:

Мы успели записать весь вокал в режиме аврала до карантина. Потом я уехал в самом конце марта во Владимир на три месяца в отчий дом. В это время я впервые за пять лет взял в руки гитару, до этого я долгие годы писал музыку для КБ и других проектов исключительно на компьютере.

А тут я вспомнил гитарную молодость и дал четыре акустических концерта онлайн – достаточно неплохо провел время и даже заработал немного денег. На удивление, люди в России наконец дошли до того, чтобы платить за стримы, которые им интересны; они стали участвовать в краудфандинг-проектах, поддерживая любимую музыку. Это меня очень порадовало и стало открытием, не все так плохо у нашего брата-музыканта оказалось.

В первый раз, когда я делал краудфандинг в году 2014-2015 на альбом «Гирлянды», люди даже такого слова-то не знали, а культуры донатов и вложения средств в продукт, который еще только в проекте, тем более не было.

Кроме того, на карантине я вплотную занялся своим новым проектом – группой «Хворь». Все 10 лет, что Кремация Бонифация существует, я пытался создать какой-нибудь параллельный музыкальный проект, но если вдруг получались хорошие песни, то я тут же отдавал их в Кремацию. Потому что жалко было достойный материал выпускать не от имени от своего главного детища.

А тут я наконец-то приобрел максимальную независимость и творческую обособленность. Сам пишу всю музыку, аранжировки, тексты, все свожу, и делаю от начала до конца ровно так, как хочу. У меня появился новый канал для самовыражения – это еще один плюс сидения на карантине.

-  Не расскажете что-нибудь для затравки про следующий релиз?

Марк Мальцев:

Пока все еще в процессе написания, доводки, шлифовки, но интересные идеи там есть.

Дмитрий Трушкин:

Я думаю, что очень скоро, прежде чем записывать альбом на студии, мы попробуем записать электрическую «Кремацию» в домашних условиях. Сейчас так много информации, каждый день так много релизов, что, если ты буквально на полгода пропадешь, пока записываешь альбом, рискуешь, что на выходе он останется незамеченным. Нужно постоянно подогревать к себе интерес. Поэтому пока побалуем слушателей парой синглов, посмотрим их реакцию и в какой-то момент отправимся в студию писать цельную фундаментальную работу.

- Как прокомментируете выражение «крутой музыкант»?

Марк Мальцев:

Объективно, наверное, крутой музыкант – это человек, который может с инструментом сделать что-то, чего не умеет больше никто. Но субъективно у меня всё очень просто. Если конкретно мне какой-то музыкант нравится – значит он крутой. Если не нравится – ну видимо нет.

Дмитрий Трушкин:

Я такими категориями, видимо, не мыслю.

Марк Мальцев:

А зачем нужны какие-то критерии «крутизны»? Сколько концертов отыграл, сколько альбомов продал? Или насколько хорошо он выглядит? Здесь можно немного издалека начать и пофилософствовать. У каждого человека сердце бьется в каком-то своем ритме и темпе. Понятно, что с медицинской точки зрения это не так, но тем не менее, я предпочитаю верить, что это так. Если коллектив или музыкант играет музыку в ритм сердца слушателя, между ними появляется магия, у них есть контакт. Значит, какое-то количество людей этого музыканта сочтет крутым и будет с радостью слушать. Вот, собственно, и все.


С группой беседовала Елизавета Сысоева.